О, дивный новый Крым

В сборнике "Настоящая фантастика, 2015" обнаружилось удивительное эссе на крымскую тему, написанное проворным пером некоего Вадима Часова. Эссе называется "О, дивный новый Крым" и представляет по форме неофициальный отчет историка Лазарьева своему научному руководителю академику Строгову о посещении Крыма в 2045 году.

Сами понимаете, полет фантазии у готового на все фантаста остановить почти невозможно, но Вадим Часов тут превзошел самые смелые ожидания. Крым, под его пером, превратился всего за 30 лет в настоящий форпост человеческой цивилизации, гордость и красу нашего непростого мира. Во-первых, здесь впервые в мире удалось решить проблему практического миростроительства (!). На перешейке между Крымом и материком была создана экспериментальная установка, позволяющая создавать миры существенно отличающиеся друг от друга. Сначала историк Лазарьев отправился в стандартный Крым и, между прочим, по магнитно-рельсовой дороге, охватывающей всю территорию полуострова. В окно он увидел многокилометровый мост, который связал над морем Евпаторию и Севастополь.
В западной части, между Джанкоем и Евпаторией, расположилась сеть медицинских и биогенетических центров, в которых выполнялись сложнейшие операции и лечебные процедуры на высочайшем мировом уровне. В Евпатории же восстановлен центр дальней космической связи, здесь имеется посадочная полоса для приема  крылатых космических кораблей и стратосферных самолетов.
В Ялте наш историк ночевал в шикарной подводной гостинице. Рядом с Алуштой вырос плавающий в морских водах город Новочерноморск. В Коктебеле создают новейшие образцы промышленных дирижаблей. К югу от Джанкоя раскинулась Крымская "кремниевая долина", где создают новейшие струнные компьютеры и проводят опыты по созданию "глобы" - Интернета, связанного с магнитным полем Земли.
И тд и тп и еще раз и снова по кругу.
Но главная особенность Крыма, самый главный крымский капитал - это люди. Доброжелательные, участливые, трудолюбивые.
Закрыв книгу, я некоторое время пребывал в полном очаровании от прочитанного.
Затем тряхнул головой, молвил "изыди, чертовщина" и отправился на кухню, чтоб сладким чаем запить горечь утраты фантазийных иллюзий русского мира.

Человек случайностей

Айрис Мердок, Человек случайностей
440 страниц, 7 основных персонажей и множество второстепенных. Человек случайностей - это, пожалуй, Остин, но, в то же время, каждый из героев в той или иной степени носит на себе эту печать.
Айрис Мердок и здесь предается своему любимому занятию: достает колоду человеческих характеров и начинает ее перетасовывать, вглядываясь пристально то в один образ, то в другой. Стоит только одному персонажу внушить нам симпатию, как появляется другой и делает все, чтобы стереть это впечатление. Нет, все они очень милые и по-своему очень интересные люди, только вот парки на них работают как-то спустя рукава, особенно вторая, та, что наматывает пряжу судьбы на веретено. Словно в какой-то момент она задумывается, рвет пряжу и все у человека сразу идет наперекосяк.
Очень томительный роман, в котором письма, диалоги и повествование составляют зыбкое целое, медленно подготовливающее... медленно подготовливающее.... черт возьми, что же оно подготавливает, это зыбкое настоящее, заключенное во всех без исключения книгах Айрис Мердок?

Новая книга Эко

Теперь перейдем к новому роману Умберто Эко. Это острая сатира на современные европейские и, прежде всего, итальянские СМИ. На то, как тамошние журналюги манипулируют общественным мнением, создают новости из ничего, а реальные проблемы, наоборот, скрывают. В сюжете романа, как и всегда у Эко, причудливо сплетены реальные события и имена и фантастика, вымысел и точная анатомия действительности. Некий авантюрист задумал в течение года выпускать 12 нулевых номеров газеты под названием «Завтра» (гипотеза, что Умберто Эко знает о существовании сеньора Проханова представляется мне избыточно фантастичной даже для романов Умберто Эко). В издании должно публиковаться все на свете, причем «без утайки». 

Блог Игоря Яковенко

Хоть Ричард и лег в постельс Энстис, он не занимался с ней любовью, но она, похоже, этого не поняла...

Мартин Эмис, Информация

интервью Людмилы Улицкой

Кашин с вопросами перемудрил, если каждый вопрос настолько сложен и казуистичен, пропадает интерес к интервью, что Улицкая и продемонстрировала - ее ответы становились все короче и короче...

«Интеллигенция закончилась как историческое явление»: интервью Людмилы Улицкой — Книги — Афиша-Воздух

Улицкая, кстати, здесь заявляет: Сегодня интересы всего человечества в целом стали важнее, чем интересы одной нации….
Возможно, она вкладывает в это другой смысл. Но мне эта фраза не нравится. Это все равно, что сказать – интересы всей нации важнее интересов одного человека. Отсюда танцуется оправдание насилия над одним человеком, группой людей и целой нацией.
Вся красота человечества заключается в нациях, из которых оно состоит. Красота глобализации, уничтожающей нации, мне не очевидна…

Быков, как всегда, загибает...

Рассматривать всерьез новый роман Виктора Пелевина «Смотритель» значило бы оскорбить его прежние произведения....

Дмитрий БЫКОВ: С какой стати Пелевин сейчас должен писать хорошие романы? - Культура - Новая Газета

Абделла Тайя

Жан-Пьер Виаль написал рецензию на книгу Абделлы Тайя "Страна, чтобы умереть". Книга показалась мне интересной в том, плане, что представляет переселенцев из Северной Африки с не очень характерной стороны.

Они покинули свои страны по разным причинам. У них много общего, их хрупкость и открытость к другим... Их желание любви и дружбы, надежда на лучшую жизнь, их разочарования...

Заира, проститутка со стажем, эмигрировавшая во Францию, женщина с большим сердцем, у которой уже не хватает шарма, чтобы обеспечить себе нормальное проживание. Главный персонаж романа, она, в конце своей карьеры, вспоминает смерть своего отца, которого мать переселила на второй этаж и запретила детям приближаться к нему. Мать, которая сделала это... Заира ощущает потребность говорить об отце, получить своего рода прощение...

Le marin de Gibraltar

Начал роман Маргерит Дюрас "Моряк из Гибралтара".

Когда-то давно я уже читал его, но в памяти уже почти ничего не осталось. Но помню, что главный герой в тот раз не вызвал никаких сомнений и нареканий с моей стороны. Сейчас - другое дело. В целом Дюрас пишет прекрасно и мощно, наносит такими широкими мазками итальянскую панораму. Странный, безразличный ко всему, герой отправляется со своей подругой из Пизы во Флоренцию (Шел второй послевоенный год. Мест в поездах не было. В любое время, на любом направлении они шли набитые битком...). Во Флоренции он садится в первое попавшее кафе рядом с отелем и сидит там сутки, вторые, третьи, пока его подруга изучает город, в котором царит изнурительная жара. Такой персонаж во французской литературе описан довольно плотно, начиная с Камю и Сартра. Социально и эмоционально отчужденная личность, на мой взгляд, снова становится актуальной, особенно для русских, тех, кто смотрит на выкрутасы своей страны и своих соотечественников и не соглашается с тем, что видит. Испытывая чувство тошноты, с ощущением, что за каждым углом его поджидает ежедневный абсурд будней, он уходит во внутренню эмиграцию...

Я так давно не видел солнца!
Весь мир запутался в дождях.
Они - косые, как японцы
Долбят асфальт на площадях.

Роальд Мандельштам

Забыть Фуко

Отныне больше не говорят:
«У тебя есть душа, и ты должен ее спасти», — но говорят так:
«У тебя есть пол, и ты должен знать, как его правильно использовать»;
«У тебя есть бессознательное, и ты должен научиться его освобождать»;
«У тебя есть тело, и ты должен научиться им наслаждаться»;
«У тебя есть либидо, и ты должен знать, как его расходовать», и т. д.

Бодрийяр

Незнакомки

Прочел “Незнакомок” Патрика Модиано.
Три короткие повести, рассказанные от лица молоденьких девушек, полные недосказанности, печали и своеобразной модиановской меланхолии. Как раз то, что мне нравится – малый формат, оригинальный стиль и простор для интерпретаций.

Вторая история мне показалась наиболее любопытной. Героиня, родом из Анси, в три года теряет отца, мать не желает ее видеть и передает ее на попечение сестры. Та отправляет ее в монастырский пансион, где она в полной мере познает экзистенциальные категории однообразия и  совершенного отсутствия радости. Ей исполняется 18 лет, она вот-вот закончит пансион, но тут, как говорится, на нее находит и она бросает пансион и начинает самостоятельную жизнь.

История заканчивается несчастливо. Героиня заходит в ванную комнату и заряжает пистолет. Честно говоря, по ходу чтения я привык к этой девушке и даже испугался того, что она собирается покончить с собой. К счастью, она вышла из ванной комнаты и одним выстрелом отправила на тот свет человека, который собирался ее изнасиловать.

Модиано сумел о многом рассказать в этой короткой истории: о том, как живут девочки в монастырском пансионе, как прозаически может закончиться почти что дружба, какими разными путями мы движемся в одиночество…

Несколько лет назад я посетил Анси. Там все так прекрасно – и природа, и архитектура, на улицах полно счастливых и веселых людей. Кажется, что тут нет места несчастным и одиноким. И тем не менее, тем не менее…

снова окаянные дни...

Хожу, прислушиваюсь на улицах, в подворотнях, на базаре. Все дышут тяжкой злобой к «коммунии» и к евреям. А самые злые юдофобы среди рабочих в Ропите. Но какие подлецы! Им поминутно затыкают глотку какой-нибудь подачкой, поблажкой. И три четверти народа так: за подачки, за разрешение на разбой, грабеж, отдает совесть, душу, Бога…

Иван Бунин "Окаянные дни"

Franka Potente

Франка Потенте живет в США и имеет там статус звезды.

В Германии все как-то не так.

Теперь она возвращается на экраны с новым фильмом...

Franka Potente: Deutsches TV-Comeback *** BILDplus Inhalt *** - TV - Bild.de

Анна Гавальда "Ян"

Больше не ездить на скоростном метро… Не начинать свой день с этого унижения… Едва проснувшиеся и уже в загоне, собранные вместе, стиснутые со всех сторон… Рабочая сила пригородов, безропотное и изможденное стадо таких же, как ты, одновременно с тобой читающее ту же чушь, что и ты, в одних и тех же бесплатных газетенках… Клянусь тебе, это угнетает меня больше всего… 

Вот уже несколько месяцев я плохо сплю. Мне не нравится моя контора, не нравится мое расписание, не нравятся преподы, запах в раздевалке, столовка и идиоты, которые меня окружают. В свои двадцать шесть лет я все так же мучаюсь бессонницей, как и в двенадцать, вот только в двадцать шесть это в тысячу раз хуже, потому что я сам влез во все это дерьмо. Самостоятельно. Я не могу винить в этом своих родителей, к тому же теперь у меня не бывает каникул…

В июне мне стукнет двадцать семь, и я не знаю, считаюсь ли еще молодым или уже старым. Мне не удается найти свое место в этой хронологической таблице. Все это как-то слишком расплывчато, вся эта история. Издалека меня можно принять за подростка, но вблизи я выгляжу как старый дурак. Старый дурак, прикидывающийся лицеистом: такое же фальшивое дружелюбие, такие же конверсы, джинсы, стрижка и даже романы Чака Паланика в таком же потрепанном рюкзаке.

La chambre avec vue

Дочитал, наконец, "Комнату с видом на Арно" Эдварда Форстера... 
Местами забавная книга, представляющая персонажей британского светского зоопарка, с ужасно банальным финалом.

Мердок и Сартр

Кто еще сегодня интересуется романами Сартра?

Может быть поэтому во Франции только-только удосужились перевести книгу Айрис Мердок о Сартре "Романтичный рационалист".  А в ее время экзистенциализм был новой религией, почти спасением. В 1945, когда Мердок встретилась с Сартром в Брюсселе, атмосфера в городе была необычайной. Сартра встречали, как звезду, - в одно время с ним в Брюссселе был Чико Маркс, но его встречали совсем не так...

В 1952, Айрис Мердок, которая еще только собиралась принять решение, кем ей быть - философом, историком искусства или археологом, сильно увлекалась творчеством Сартра и даже посвятила ему свою диссертацию, хотя и была учеником Виттгенштейна. Она считает, и не без оснований, что самое главное у Сартра сконцентрированно в его романах, которые уже там, в своей проблематике, обращаются к философии. Вспомним, к примеру, сцену из романа Тошнота, где Рокантен берет в руки гальку, противоречивый символ свободы и случайности. Собственно, Мердок за то и восхищается Сартром, что он в самой середине кровавого 20-го века требовал права на разум, свободу и выбор, но она полагает, что нужно идти еще дальше и в другом направлении. Тайна человеческой жизни, разнообразие существований были, по ее мнению, уничтожены аналитическим демоном Сартра.

Так, вслед за Рокантеном, который был охвачен метафизическим сомнением и острым ощущением потери смысла, Мердок выстроила в своих книгах блестящий корпус размышлений о свободе и сознании, главных темах Сартра, впрочем, как и об отношениях, связывающих мир и язык. Начнет ли мир изменяться, увлекая за собой язык, или это новое осознание языка, которое внезапно заставит нас увидеть мир в другом свете?

Пойди, поставь сторожа

Харпер Ли известна своим единственным романом "Убить пересмешника". Теперь, через 55 лет после выхода ее книги, она выпускает ее продолжение.

Книга называется "Пойди, поставь сторожа" и появится в книжных магазинах 14 июля. В ней главная героиня Джин, уже взрослая, возвращается в свой родной город Мейкомб.

История немного странная, если учесть, что Ли, будто бы, совсем забыла об этой книге и вспомнила о ней только сейчас. Второе сомнение связано с качеством книги, поскольку ее первый роман "Убить пересмешника" подвергся огромной редакторской работе, прежде чем стать шедевром.

Сто дней, как один...

Осенью 2958 Билли Холидэй отправилась в свое последнее европейское турне.
В Милане, затем в Париже, больше похожая на призрак из своего прошлого, она по прежнему пыталась догнать свою мечту с помощью наркотиков.
Почти все это время рядом с ней находился Филипп Бруссар, частный детектив, старый и опытный волк частного розыска. Сегодня он восстановил, день за днем, час за часом, пребывание Билли Холидэй на Старом континенте, о чем рассказал в своей книге.
В течение нескольких ночей Билли смогла обрести всю магию своего голоса, но удержаться на этом уровне она уже не могла. После своего шоу на Елисейских Полях она сказала Франсуазе Саган, которая помогала ей уничтожать бутылку виски: Дорогая моя, я скоро умру, в Нью-Йорке, между двумя копами...
17 июля ее пророчество исполнилось.

Эх, Нарва...

Познакомился с книгой нарвского музыканта и бизнесмена В.Чердакова ("Эй, Нарва! All together!" Владимир Чердаков). Прочитать ее всю не хватило духу, очень уж специфична она оказалась по стилю и содержанию. О Нарве там, собственно, только в первой главе немного, а в остальном - скучноватые описания будней того типа людей, которых сегодня принято называть ватниками.

Я жил когда-то в Нарве, недолго, года полтора, никаких особенных впечатлений мне вынести  не привелось, но и особенного негатива встретить там также не довелось. В нарвском дизеле мне приходилось часто видеть парней из Нарвы, которые учатся в Таллинне и возвращаются на выходные в свой город - вполне нормальные русские парни, скорее более продвинутые и воспитанные, чем их таллиннские сверстники. В общем, у меня о Нарве было вполне нормальное представление. А теперь, благодаря, книге В.Чердакова на этот пограничный город пала какая-то сумрачная тень.

Слишком уж много внимания автор уделяет рутине потребления алкоголя и сопутствующей физиологии, ну вот хотя бы навскидку несколько пассажей и такие вещи там встречаются постоянно:

Пили всегда. Выпивали дома, а потом - в ДК.... Пили в туалете, курили в туалете, дрались, блевали в туалете, влюблялись там же...

Он почистил зубы, его стошнило. Затем, прежде чем расчесать свою рыжую шевелюру, пару-тройку раз тряхнул головой. Его снова вырвало...

В голове пронеслись точечные воспоминания вчерашних приключений. Веня... Выпивка... Бар Газеты... Какие-то женские лица... Снова выпивка... Танцы... Блевотина... Опять выпивка и женские лица...

Три дня пьешь, три дня отлеживаешься, и вот это самое трудное. Словно загнаннный в капкан зверь, ты прячешься в своей квартирке, боясь показаться на глаза. Все тело ломает, ты с большим трудом пытаешься вспомнить, что было вчера. А вчера много пили. Сначала смеялись и шутили, потом танцевали и веселились, потом с кем-то дрались, потом полиция, потом снова пили, объяснялись друг другу в любви, братались и клялись в вечной дружбе, что заканчивалось очередной дракой...

Мне жаль, что о Нарве получилась такая книга, малоинтересная и совковая, хотя я почти уверен, что найдется много людей, которым она понравится. Думаю, этот город, несмотря на то, что по нему наиболее сильно прошелся послевоенный советский каток, все-таки  достоин более лучшего описания.

Babylon babies

Очень лохматую книгу (Вавилонские младенцы) написал Морис Дантек, нервный писатель, обожающий ближайшее технобудущее. Если первая часть книги вполне на уровне, то вторая похожа скорее на тяжелый сон после крутой вечеринки: шаманизм, семантические малосъедобные галлюцинации, сцены, словно выхваченные из американских блокбастеров.

И тем не менее, он может нравиться, Морис  Дантек, даже несмотря на скверный перевод… )

Тороп, главный герой, наемник, прошедший через все конфликты последних десятилетий, получает задание от сибирской мафии сопроводить из Казахстана в Монреаль молодую женщину по имени Мари Зорн. В пути выясняется, что эта девушка, страдающая шизофренией, перевозит в себе нечто чрезвычайно важное.

На мой взгляд, автору удалось создать внятную атмосферу киберпанка: интрига развивается (на момент выхода романа) в ближайшем будущем, человеческие органы легко дополняются электронными гаджетами, искусственный разум бросает вызов человеческому интеллекту, информационные пираты становятся реальными хозяевами мира. Добавим сюда милленаристские секты, скрытые и явные пограничные конфликты, мафиозные группы, которые постепенно берут верх над госорганами. Мир, созданный Дантеком, выглядит очень нестабильно, как в экологическом плане, так и в социально-политическом.

Интрига романа не перегружена новизной, все это мы уже видели не раз в разных триллерах: крутой парень отправляется в миссию, в результате которой вынужден противостоять мировому заговору. В финале Дантек замешивает тяжелое варево из транса, шаманизма и телепатии, которое может понравиться не каждому.
И, все-таки, любопытный автор, Морис Дантек…

Endgame

Тильман Шпрекэльзен в книжной рубрике ФАЦа устраивает разбор детско-юношеской литературы и приходит к неутешительному выводу – книги для юных читателей стали очень похожи на книги для взрослых в том, смысле, что главным критерием для них стал критерий продажи. В основном, это бессмысленные и убогие массовые изделия, балансирующие между реальностью и вымыслом и напичканные жестокими сценами.

Шпрекэльзен разбирает книгу Джеймса Фрея “Эндшпиль”, в которой семьи инопланетного происхождения тренируют своих детей, обладающих разнообразными способностями, для будущего жестокого соревнования. Довольно невразумительная история рассказывается здесь с ужасающей серьезностью и развивается абсолютно безо всякого намека на шарм и гротеск. То же самое можно сказать и о “Дневнике из бункера” Кевина Брукса, “Подземном солнце” Фридриха Ани, герои которых попадают в плен и, соответственно, претерпевают жесточайшие мучения.

Ужасная и жестокая скука, короче…