башни Эг-Морта

Весной они жили в Ле-Гро-дю-Руа, и гостиница стояла на канале, протянувшемся от окруженного крепостной стеной городка Эг-Морт до самого моря. За болотистой долиной Камарг можно было видеть башни Эг-Морта, и почти каждый день в разное время они отправлялись туда на велосипедах по белой, идущей вдоль канала дороге...

Хэмингуэй, Райский сад

конец еврокопирайта

Недавно в дублинской аптеке Свини, там где Блум покупал  свое лимонное мыло, прошел небольшой раут, предусматривающий, среди прочего, чтение «Мертвецов», последней новеллы из сборника «Дублинцы». Обычно подобные события привлекали в лучшем случае горстку пенсионеров, которые с трудом вспоминали, зачем они сюда пришли. На этот раз все было иначе, много народу, телевизионщики, продолжение праздника в баре отеля Монклэр…  дело в том, что с 1 января этого года «творчество Джойса стало принадлежать народу».

До недавнего времени творческим наследием Джеймса Джойса распоряжался его внук Стивен Джойс. В литературных кругах он прослыл настоящим зверем, с которым невозможно договориться. С середины 80-х он отметал напрочь все инициативы, связанные с великим ирландцем и его творчеством. От препятствовал проектам выставок, требовал деньги с университетских ученых, уничтожал переписку, которую с ним вели ученые и литераторы.

Но вот она пришла, ирландская весна. И добрый ресурс UbuWeb, занимающийся поэзией и искусством, выдал 31 декабря следующий твитт: «Fuck you Stephen Joyce. Le copyright européen sur l’œuvre de James Joyce expire à minuit.», что понятное дело, означает конец европейского копирайта на творчество Джеймса Джойса… 

Страшные сады

Странные ощущения не покидали меня, пока я читал "Страшные сады" Мишеля Кента.

Скажу сразу, современные авторы-французы меня оставляют равнодушным, за исключением Уэльбека, преданным фанатом которого я являюсь. Ну Бегбедер порой насмешит слегка... А так, я предпочитаю Стендаля и Мопассана, Верна и Дюма, Саган и Сартра. Но современные авторы не вдохновляют. Возможно, конечно, я слишком мало их читал, возможно...

Вот и три короткие повести Мишеля Кента меня сильно разочаровали. Нет, там вроде есть все, ловкость письма, интрига, неожиданные повороты, позитивный пафос... И благородная тема Второй Мировой то и дело вплетается в современность.

Но... просто руки опускаются... настолько все ловко как-то выписано, что конструкция в целом не трогает, а в частностях даже злит.

в полдень жизни

...в полдень жизни наша удивительная человеческая природа осуществляет переход из первой половины жизни во вторую. От состояния, в котором человек является лишь орудием инстинктивной природы к другому состоянию, где он не является более чьим-то орудием, но становится самим собой: происходит преобразование природы — в культуру, инстинкта — в дух.

Карл Юнг

Первым делом она велела Коре унести стрелиции (отвратительные цветы, облагороженные бананы, в сущности)…
Набоков, Лаура и ее оригинал

в дороге... на дороге...

Счастливые и несчастливые поколения порождают соответствующие субкультуры, и они различаются, как день и ночь, – пишет А.Троицкий в предисловии к новому изданию романа Керуака “В дороге”.

Вот оно как оказывается – субкультуры порождаются счастливыми поколениями и несчастливыми. Но это нонсенс – счастливыми бывают отдельные люди, но не поколения. Мы, конечно, можем назвать некое поколение счастливым, хотя бы потому, что его представителям повезло не участвовать в мировой войне, но внутри этого поколения, скорее всего, окажется полно несчастных и очень мало счастливых людей.
Вообще, рецензия Троицкого вызывает вопросы и я здесь затрону два из них.
Первый из них лингвистического плана. Сравнения проводят между противоположными понятиями и вещами: сильный – слабый, яркий – темный, толстый – худой, острый – тупой, умный – глупый. Не сравнивают толстое с нетолстым и яркое с неярким. Счастливые и несчастливые поколения – это нонсенс изначально. Распределять субкультуры по категориям счастья и несчастья – это как-то слишком поверхностно и нерелевантно. Субкультуры характерны для обществ, в которых все продается и покупается, в том числе ощущения и эмоции, субкультура дает молодому человеку некое ощущение самоудовлетворения, обретения себя в той или иной обособленной группе, но говорить о счастье здесь как-то не очень уместно.
И еще одно… Известно, что первая редакция романа была сильно выхолощена редактором, говорили даже, что оригинал настолько превосходит то, что мы читали до сих пор, что для многих это может стать потрясением. Почему Троицкий ни слова не сказал об этом? Означает ли это, что на русском языке выходит всего лишь новая версия того же самого безбожно отредактированного романа?

ФС Фитцджералд

1915: Игристое бургундское у Бастаноби. Неразбавленный виски в Уайт Салфур Спрингс, Монтана – я залез на стол и спел ковбоям «Выходи со мной!»

ФС Фитцджералд "Нежные юноши"

Tristan Tzara Chaque jour

chaque jour plus profond gémit le sous-bois
dans le silence où tu te découvres
en toi-même vainqueur de ton image impure

chaque jour il faut se vaincre
tombé plus bas qu’automne de misère
dans la rupture des portes
le froissement des feuilles

chaque jour une force nouvelle
quand tant d’autres sont tombées
sous le rire hideux des mitraillettes
l’injure des pas cadenassés
la honte l’amère compagne

chaque jour le sursaut du réveil
comme un coup d’espace blanc
la déchirure celle où la mort se présente
claquant les talons

mais la vie qui fermente en nous
chargée d’épouvante au fil de la tendresse
vous fera passer le rire
chevaliers sans peur au ricanement d’eau morte
de force perdue

Новая книга Карризи

Пьетро Гербер живет во Флоренции и считается лучшим в своем деле. Он психолог, но не самый обычный, его специализация гипноз, а его пациенты дети, ставшие свидетелями драматических событий и владеющие важной информацией, без которой полицейские расследования заходят в тупик.
Но вот ему звонит коллега из Австралии и просит заняться новой пациенткой. Пьетро в недоумении, поскольку Ханна Холл – взрослая.
Ханну терзают яркие воспоминания, которые связаны с убийством, но вот только неясно, – реальны ли они? И чтобы понять, соответствует ли эти фрагменты памяти истине или являются иллюзией, она отчаянно нуждается в Пьетро Гербере.
Новый роман мастера итальянского триллера Донато Карризи “Дом, в котором звучат голоса”.
Итальянская книжная реклама как всегда на высоте...

Daphna

Daphne du Maurier est morte le 19 avril 1989. Elle laissait une oeuvre importante qui compte parmi les plus grandes de l'Angleterre d'après guerre. Ses romans et nouvelles ont été largement popularisés par le cinéma et en particulier par l'adoration qu'Alfred Hitchcock vouait à cet écrivain. Les Oiseaux, Rebecca, L'Auberge de la Jamaïque, autant de grands films tirés de grands romans. Le style de du Maurier la rapproche du roman gothique, par ses jeux d'ombres et de lumière, et la tension de ses récits.

"J'aurais voulu rester ainsi, sans parler, sans écouter les autres, retenant ce précieux moment pour toujours, parce que nous étions tous paisibles, satisfaits, et même un peu somnolents comme l'abeille qui bourdonnait autour de nous. Dans quelques instants, ce serait différent ; demain viendrait, puis après-demain, puis l'année prochaine. Et nous serions changés peut-être, nous ne nous retrouverions jamais plus assis exactement ainsi. Les uns s'en iraient, ou seraient malades, ou mourraient ; l'avenir s'étendait devant nous, inconnu, invisible, autre peut-être que ce que nous désirions, que ce que nous prévoyions. Mais cet instant était assuré, on ne pouvait pas y toucher. Nous étions assis ensemble, Maxim et moi, la main dans la main, et le passé et le futur n'avaient aucune importance."

Rebecca (1938) traduit de l'anglais par Anouk Neuhoff

La Cause Littéraire

Руди Рюкер, Софт.Тело

- Как же это так? - ошарашенно спросил Кобб Торчка, когда они вместе шли к посадочному терминалу.
 - Дед, спроси чего полегче, - отозвалась молодость, раскуривая косяк.

Бледный Конь

Кажется, неплохое кино получилось...
по книге Агаты Кристи "Вилла Бледный Конь"

Он и Она

Посмотрел на днях фильм Седрика Клапиша “Он и Она” (Deux Moi). Ощущение довольно странное, поскольку этот фильм похож на чемодан с двойным дном, в нем есть одна очевидная линия и есть вторая, которую французы в упор не замечают или не хотят замечать.
Тема фильма становится понятной с первых же минут – одиночество в большом городе. Реми и Мелани – одиночки, живущие в Париже. Они живут буквально балкон в балкон, выходят из дома в одно и то же время, возвращаются в одно и то же время на том же поезде и на той же линии метро. Они встречаются каждый день, но не замечают друг друга. Фильм не то чтобы держит зрителя в напряжении, но все же хочется узнать, где, когда и как они, наконец, встретятся.
Романтическая комедия, фильм, полный бесконечной нежности и человечности, очаровательный и искренний фильм, – высказываются французы в комментариях и даже не пытаются копнуть чуть поглубже.
А там, в глубине, Клапиш показал нам два абсолютно инфантильных портрета, живущих какой-то полурастительной жизнью и которые только по воле автора остаются на поверхности существования, поскольку они настолько неприсоблены к жизни, что должны были бы пойти ко дну почти сразу.
И это далеко уже не юные люди, у них за плечами  30 лет жизни.

Особенно поразителен  в этом плане Реми. У него даже лицо такое растерянное и отчасти виноватое.
Его мучает бессонница, напряжение от недосыпания постепенно накапливается и однажды в метро он падает в обморок. Врач скорой помощи посоветовал ему обратиться к психотерапевту. И вот уже он сидит напротив психотерапевта и как выясняется, ему абсолютно нечего сказать врачу. У него нет никакой особенной истории, с ним ничего не происходит. Даже на работе косяками увольняют его коллег, а Реми сохраняет место и даже идет на повышение. Он ужасно симпатичный и милый, но явно заторможенный и хотя в профессиональном плане он, похоже, сечет фишку, таких тюфяков увольняют обычно в первую очередь.
Итак, он ведет с психотерапевтом бессмысленные и банальные диалоги и чтобы в их встречах был хоть какой-то смысл, они решают, что у Реми депрессия. Впрочем, если бы доктор определил у него идиосинкразию, Реми легко согласился бы и на это.
Параллельно, Мелани также начинает посещать психотерапевта, поскольку ей поручили выступить с докладом на небольшой конференции и она страшно боится, что не справится. Итак, мы имеем казус наблюдать сеансы 2 психотерапевтов и тут Клапиш , на мой взгляд, также зарыл очередную мину, которую замечают далеко не все. Думаю, что многие всерьез восприняли эти сцены, как отличную работу, проделанную психотерапевтами, в то время, как все это относится скорее к сфере банального надувательства. Ни Мелани, ни Реми не нуждаются в психотерапии, в этом плане они вполне нормальные люди, но логика современного общества такова, что если уж ты попал на кушетку доктора Фрейда, то изволь выворачивать свое “я”, давай рассказывай, что у тебя там в тайниках. Большинство людей западного мира настолько слабы, что готовы соглашаться с ролью пациента даже там, где этого и близко нет.
Но самое удивительное начинается в этнической лавке,  куда Реми и Мелани заходят за продуктами и где царствует хозяин-араб, мелкий демиург новых общественных отношений, нарождающихся а обществе. Он берет героев под свою снисходительную опеку, выбирает им рис подороже, но зато ах, какой вкусный, советует посетить танцевальный клуб, тут на углу, где уроки танцев дает его свояк. И действительно, в финале Реми удается стряхнуть с себя обычное оцепенение и он идет в школу танцев на углу, куда также пришла Мелани и вот они уже пытаются танцевать в паре этнический танец под снисходительным взглядом араба, хозяина лавки, который присутствует тут же, а как же, он ведь теперь новый демиург общественных отношений и должен приглядывать за всем.
Да, можно, конечно, воспринимать это кино, как историю одиноких людей, очень симпатичных, но таких пустых и неприспособленных к реалиям быстро меняющегося мира. Только я вот никак не могу отделаться от контекста. А контекст ныне таков, что вот эти милые и симпатичные люди совершенны неспособны отрефлексировать реальность, на выборах  они пойдут голосовать за прогрессиста Макрона, а в свободное время с удовольствием будут танцевать этнические танцы и вообще, легко передадут управление страной арабам, – они ведь такие милые, всезнающие и практичные, ну не нам же в самом деле заниматься всеми этими сложными и скучными материями…